Исходным материалом для историографического исследования является историографический факт. Под историографическим фактом А.М. Сахаров понимал научное знание, добытое исследователем, в результате определенных научных операций. Однако предложенное определение вызывает возражение как несколько общее. Чаще других в литературе используется определение, данное в статье А.И. Зевелева и В.П. Наумова: «Историографическим фактом является факт исторической науки, несущий информацию об исторических знаниях, используемых для выявления закономерностей развития истории исторической науки». Это определение выглядит достаточно емким и, в большей степени, отражает содержание предмета историографии. Историографический факт базируется на историческом факте, при этом важно учитывать, что исторический факт более широкое понятие, в то время как историографический факт составляет лишь часть этого общего понятия, т.е. понятие более узкое.
Чем же отличаются исторический и историографический факты? Исторический факт существует объективно, независимо от того, познан он или не познан. Историографический же факт субъективен, является продуктом творчества субъекта, т.е. историка. Существо историографического факта в его истолковании, интерпретации. Важно понять, что факты остаются, даже если имеющиеся о них представления оказываются ложными. Понят факт или нет, верно он объяснен или его интерпретация ошибочна - все это не меняет положение дела. Сам факт объективно существует вне сознания историографа, независимо от его интерпретации, исследовательских подходов и оценок.
Историографический источник
Не менее важно освоить и такое понятие как историографический источник. К этому вопросу обращались многие историки. Если попытаться сблизить их позиции, то можно остановиться на определении, что историографическим источником следует признать всякий источник, содержащий данные по истории исторической науки. Правда, такое несколько упрощенное определение вызывает серьезные возражения. Так, Е.Н. Городецкий считает, что «определение историографического источника нуждается в большей масштабности», оно должно включать «… материалы, которые важны и необходимы для понимания процесса развития исторической науки». В этом замечании речь, в конечном счете, идет об информации о процессах, протекающих в исторической науке.
Историографический факт по своей функциональной нагрузке шире, чем историографический источник. Не каждый историографический факт «материализуется» в источник, доступный для широкого изучения (например, материалы лаборатории историка, рукописи книг и диссертаций, неизданные стенограммы дискуссий и научных конференций).
Историографические источники принято классифицировать по видам, происхождению и авторству. Одним из самых многочисленных историографических источников считаются труды историков. В тоже время, труды являются и главными историографическими фактами.
Историография занимается изучением не только работ, но и творческого пути историка, его лаборатории. Поэтому наряду с научными трудами в поле внимания историографов попадают подготовительные материалы, черновики неопубликованных рукописей, дневники, мемуары, автобиографии, анкеты, письма и многое другое. Известно, что при работе с источниками личного происхождения требуется высокий уровень критического анализа. Не следует забывать, что в подобного рода источниках, зачастую встречается необъективное отношение историков к представителям других школ и направлений. В связи с этим весьма важно выяснить побудительные мотивы оценок, вскрыть элементы субъективизма и тенденциозности.
К историографическим источникам относятся диссертационные работы, тексты лекций, учебные программы, методические указания по курсам историографии. Они позволяют исследовать деятельность научных центров, процесс становления историографии как научной дисциплины, подготовку специалистов этой сферы исторического знания. Для историографии имеют значение материалы конференций, симпозиумов и других научных сообщений по проблемам развития исторической науки. Конечно, предложенная вам классификация включает лишь наиболее значимые группы историографических источников.
Виды источников. Историографическое исследование (будь то общая история исторической науки или книга либо статья об отдельном ее представителе), как и всякое историческое исследование, базируется на исторических источниках, имеющих, однако, в данном случае свои особенности.
Важнейшими источниками историографии являются труды историков-исследователей, двигавших вперед историческую мысль. По справедливому замечанию М. В. Нечкиной, «без изучения трудов ученых нет истории исторической науки, как без изучения произведений писателей нет истории литературы» . Труды историков могут иметь разную форму: отдельно изданные книги, статьи в периодике, застенографированные устные доклады на ученых форумах и т. п. Среди этих трудов, прежде всего, должна быть названа монография - основанное на источниках, часто впервые вводимых в научный оборот, самостоятельное исследование, которое содержит новые, оригинальные идеи, продвигающие науку вперед . Источником историографии являются и компилятивные сочинения: имея для историографа неизмеримо меньшее значение, чем исследовательские труды, они помогают понять пути распространения исторических знаний, могут свидетельствовать о застое в науке .
В качестве источника историографии немалое значение имеют материалы творческой лаборатории ученого: конспекты и выписки из источников и литературы, черновики и пробные наброски, варианты плана и текста, карточки, свидетельствующие о библиографических поисках. Так, выясняя историографию империализма и место в ней ленинского труда «Империализм как высшая стадия капитализма», мы обращаемся к «Тетрадям по империализму», дающим отличное представление о методике научно-исследовательской работы В. И. Ленина.
Источниками историографии являются не только научные труды, но и рецензии и отклики на них: во-первых, рецензии и отклики в ряде случаев позволяют установить отношение научной общественности к вышедшему труду, борьбу мнений вокруг последнего, во-вторых, квалифицированная и умная рецензия не просто пересказывает содержание вышедшего сочинения, но может содержать вариант решения выдвинутой в нем проблемы .
В материалах научной дискуссии, используемых в качестве историографического источника, раскрыта система доказательств, иногда намечены пути решения спорных проблем.
Источником историографических исследований является мемуарная и эпистолярная литература, в частности воспоминания и письма видных деятелей исторической науки и историков .
Важным источником по истории исторической науки служат также руководящие материалы: документы правительственных и научных учреждений о развитии исторических знаний, в частности о кадрах историков; стенограммы съездов и аналогичных форумов историков; передовые и проблемные статьи в исторической периодике.
Неравноценность историографических источников. Относятся ли к предмету историографии и являются ли ее источниками (а, следовательно, и объектами историографического исследования) философские, публицистические, художественные и иные произведения авторов, не бывших профессиональными историками? В результате многолетней полемики наши историографы пришли к выводу: история исторической науки должна включать не только «официальную», «академическую», «университетскую», «профессорскую» науку, но и непрофессиональную, «непризнанную». Говоря словами М. В. Нечкиной, «развитие исторической науки должно браться исследователем в целом, без искусственного отсечения ее живых, хотя и своеобразных ветвей» .
Никакие ветви исторического древа познания не подлежат отсечению по разным причинам. Прежде всего, официальная историческая наука могла быть консервативна из-за реакционного политического строя страны - передовые воззрения высказывались представителями нелегальной прогрессивной мысли, не являвшимися историками-профессионалами. Кроме того, на профессиональных историков оказывали воздействие не только взгляды философов и политиков, но и произведения художественной литературы и искусства ; это воздействие было особенно значительным в пору становления истории как науки, хотя проявлялось и впоследствии, например, весьма сильным было влияние на историческую мысль не только Англии, но и всего мира исторических романов В. Скотта.
Итак, источниками историографии являются произведения как научной, так и «вненаучной» исторической мысли.
Однако качественная разница между ними не подлежит забвению: правильное и глубокое осмысление исторических явлений и процессов дает, прежде всего, научная, а не другие формы исторического знания, поэтому источники историографии неравноценны, в частности исследование профессионала для историка исторической мысли обычно важнее книги литератора.
На протяжении всего научного творчества М.В. Нечкина занималась разработкой теории и методологии историографии. Рассмотрим, как она определяла предмет, источники, функции, понятие «историографический факт»,
метод историографии на разных этапах.
Источниками нам послужили ее работы
и архивные материалы.
В первой монографии, написанной в 1920 г. и опубликованной в 1922 г. под названием «Русская история в освещении экономического материализма (историографический очерк)», М.В. Нечкина сформулировала теоретические проблемы историографии на современном этапе. Молодой ученый отметила проблему неопределенности предмета историографии, что приводило к смешиванию ее с источниковедением. В связи с этим она определила предмет историографии следующим образом: «историография занимается не источниками, а их обработкой, исследованием, - и, прямее всего, автором этого исследования, как историком и как философом истории, затем расположив эти исследования во времени, историография рисует общую картину развития исторической науки, - смену различных школ и течений, результаты
исследований этих школ» . С таким пониманием предмета историографии логически связано определение историографии, поскольку главное действующее лицо - это историк, на которого влияют объективное развитие науки и общественная ситуация. Исходя из этого, она писала: «Вся историография - русская или какая-нибудь иная, представляет из себя сложную и непрерывную сеть, влияний заимствований, исправлений, новых изобретений, отрицательных влияний - прямых и косвенных... т. е. представляет из себя ряд фактов
психологического порядка» . В этом утверждении нашло отражение увлечение М.В. Нечкиной психологией в казанский период.
В дальнейшем в отчете о разработке темы «В. О. Ключевский и его место в развитии русской исторической мысли», написанном в сентябре 1923 г., М. В. Нечкина вернулась к теоретическим проблемам историографии. В отдельном разделе «Понимание предмета и задач историографии» она отметила, как и в первой монографии, проблему неразработанности теоретических вопросов историографии. Она указала: «Историография еще очень молодая наука. Ее молодость особо характеризуется тем, что она зачастую не отделяется от общих исторических курсов, где она играет, скорее, роль печальной необходимости, чем органической части, и от области источниковедения, от которой ее необходимо отчетливо отличать. Наиболее распространен взгляд на историографию как на “отдел регистрации и учета” нового в историческом
знании» . Автор считала, что регистрация и учет нового в исторической науке также являются функцией историографии, но второстепенной. На первом плане должен стоять социологический анализ. По мнению М.В. Нечкиной, историография изучает личность историка и его исследования и после этого
формирует общую картину развития исторической науки. Она определила историографию как науку об истории истории. Но, как и в первой работе, отметила, что «историография есть одна из областей психологии научного творчества» . Возможно, на это определение историографии М.В. Нечкиной повлияли лекции в университете Н.А. Васильева по социальной психологии и
по истории мировоззрения и разработанный им курс по психологии этического
творчества.
Уже в начале 20-х гг. XX в. М.В. Нечкина сформулировала понятие историографии как науки об истории истории, позднее принятое в науке. В советской историографии считалось, что Н.Л. Рубинштейн впервые определил историографию как историю исторической науки , что не совсем верно. Кроме этого, М.В. Нечкина отнесла историографию к области психологии научного творчества. В этом отразилось как ее личная заинтересованность психологией, так и влияние эпохи. В дальнейшем научном творчестве М.В. Нечкиной уже не найти такого определения историографии, поскольку «психологизм» считался враждебным марксизму. Следует отметить, что она вернулась к разработке теоретических проблем историографии только в конце 1950-х гг. Такой значительный перерыв был связан, как считала сама М.В. Нечкина, с периодом «культа личности» Сталина, когда «полностью были забыты вопросы историографии» . В связи с этим отметим, что еще в первом томе «Очерков истории исторической науки в СССР» находилась теоретическая установка о том, что вся история исторической науки разделяется на два периода -
домарксистским, донаучный, и марксистским, научный. Заниматься теоретикометодологическими вопросами историографии с таких позиций М.В. Нечкина не могла.
В 1965 г. опубликована статья М.В. Нечкиной «История истории (Некоторые методологические вопросы истории исторической науки)», в которой находится цитата, близкая по смыслу к раннему пониманию историографии М.В. Нечкиной: «Наука... по природе своей коллективна, и сколь бы ни был индивидуален труд ученого, он стоит “на плечах” предшественников» . По сути, как и в первой монографии, она отметила зависимость историка от предшествующих этапов развития науки.
Еще при написании этой статьи летом 1963 г. М.В. Нечкина обратила внимание на расхождения в понимании историографии в научном сообществе. Она указала, что «существует мнение, ... что историография - это одно (история исторической мысли), а история исторической науки - другое: история науки в целом. Это разграничение кажется нам искусственным, ибо историю науки, конечно, никак нельзя отделить от истории мысли, которая одухотворяет и обобщает эту науку. Без нее - наука превратится в груду фактов, а история науки - в простую библиографию предмета» .
Для разрешения указанной проблемы необходимо было определить предмет историографии. По мнению М.В. Нечкиной, история исторической науки включает: 1) историографию ее собственной истории или историю исторической мысли, которая, в свою очередь, состоит из изучения как истории России, так и истории зарубежных стран; 2) историю развития самостоятельных исторических дисциплин: историю археологии, этнографии, исторической
географии, краеведения, источниковедения; 3) историю вспомогательных исторических дисциплин: историю палеографии, дипломатики, хронологии, нумизматики, сфрагистики, метрологии, генеалогии и геральдики, исторической библиографии и т. д. Предметом исследования могут быть отдельные историки, их работы и взгляды. А.М. Сахаров оценил определение М.В. Нечкиной
предмета историографии как наиболее полное и точное по сравнению с
предшествующими определениями.
Таким образом, мы можем отметить, что к середине 1960-х гг. произошло оформление определения предмета историографии. По сравнению с 1920-ми годами, М.В. Нечкина значительно расширила предмет историографии, включив в него историю развития самостоятельных и вспомогательных исторических дисциплин. Заметим, что в советской исторической науке того времени не было утвердившегося определения предмета историографии, каждый исследователь формулировал его с различных позиций. Характерным было либо сужение предмета историографии до истории исторической мысли или даже до истории прогрессивной исторической мысли, как в первом томе «Очерков истории исторической науки в СССР», либо расширение, например, С.О. Шмидт включал в предмет историографии «историю создания исторических сочинений, и биографии историков... и историю развития исторического мышления, и
историю распространения исторических знаний» . При этом развитие историографии в СССР, осмысление теоретико-методологических вопросов данной дисциплины привело к расширению ее предмета.
В статье «История истории (Некоторые методологические вопросы истории исторической науки)» М.В. Нечкина определила источники
историографии. 1. Это, прежде всего, труды историков, которые могут иметь печатную форму в виде монографий, статей, тезисов, но могут иметь и устную форму - доклады, выступления, участие в дискуссиях. 2. Личные архивы историков, так как в них отражается творческий процесс создания работы. М.В. Нечкина отмечала, что архивы историка - это его лаборатория, в которой содержится большой массив переработанного материала, набросков, черновиков, поиск и выбор окончательного варианта текста. 3. Документальные материалы по истории исследовательских научных учреждений, материалы о формировании кадров советских историков. 4. Отдельно автор выделила историю советской исторической науки, источниками которой является совокупность всех работ советских историков и многочисленных материалов, направляющих их работу. «Сюда входят постановления партии и правительства, руководящие работой историков» . В опубликованном варианте статьи эта мысль получила немного другое освещение. «Сюда входят постановления партии и правительства, проблемные статьи о развитии исторической науки, передовые статьи ведущих журналов, а также протоколы съездов историков, конференций, симпозиумов, стенограммы дискуссий, тексты постановлений
научных учреждений и т. п.» .В таких примерах проявляется присущая М.В. Нечкиной осторожность. Архивные материалы содержат различные переработанные варианты статей.
Примечательно утверждение М.В. Нечкиной о том, что источниками по историографии являются все работы историков, независимо от того, принадлежат они к университетской, академической, официальной науке или нет. Она писала: «Как искаженно, нереально, неполно выглядела бы история нашей науки, если бы она ограничивалась лишь “признанной”, “университетской” или “академической” историографией (такие попытки в свое
время были). Развитие исторической науки должно браться исследователем в целом, без искусственного отсечения ее живых, хотя и своеобразных ветвей» . Скорее всего, в этом утверждении отразилось ее критика «культа личности» Сталина; так, в другой статье она указывала на то, что ученые, ставшие жертвами репрессий, вычеркивались из истории, их труды изымались из научного оборота.
М.В. Нечкина определила понятие «историографический факт». «Основным и важнейшим фактом истории науки являются труды ученого, в которые выливается его исследовательский процесс, и взаимодействие, взаимозависимость результатов этих трудов» . В послесловии к сборнику «Методологические и теоретические проблемы истории исторической науки», опубликованному в 1980 г., видим дальнейшую разработку понятия «историографический факт». Теперь М.В. Нечкина определила его следующим образом: «Историографическим фактом является такой исторический факт, который несет в себе информацию об истории исторической науки» . Поскольку историографический факт является событием в области истории науки, он принадлежит более универсальному понятию «исторический факт», следовательно, историографический и исторический факты - понятия совместимые. В связи с этим автор затронула проблему реальности историографического факта. М.В. Нечкина отметила, что историография изучает объективно существующий, реальный исторический процесс развития исторической науки. Наука и ее развитие не исчезнут, если вдруг исчезнут все историографы, она останется, но только неизученной. «Достаточно в
представление об историографическом факте ввести условие, что он не является таковым, если ему не дано научное объяснение, то мы станем изучать не сам
факт, а наше представление о нем. А это просто крах в смысле исторического
материализма - история окажется непознаваемой» . Заметим, что в рабочих дневниках 1922 г., после прочтения книги Р.Ю. Виппера «Очерки истории исторического познания», М.В. Нечкина записала следующую мысль: «В своем скепсисе Виппер прав и мы изучаем именно не историю, а то, что мы думаем об истории» , т. е., в начале 1920-х гг. она стояла на противоположной позиции. Сложно сказать, что повлияло на изменение взглядов М.В. Нечкиной - общественно-политическая ситуация в государстве или личностное развитие историка. Скорее всего вместе два этих процесса.
М.В. Нечкина рассмотрела рецензию как историографический факт и историографический источник. Она отметила, что рецензия ни разу не исследовалась как историографический источник. Автор объяснила это тем, что рецензия - очень спорный и малодостоверный источник. При этом задача историографа - определить, дает ли рецензия оценку произведению или нет, и как она строится. Важнейшим критерием научности рецензии служит наличие аргументации даваемой в ней оценки.
Таким образом, понятие «историографический факт» существенно дополняется и формируется к 1980-м гг., что нашло отражение в заключении к сборнику «Методологические и теоретические проблемы истории исторической науки».
А.М. Сахаров справедливо обратил внимание на смешение М.В. Нечкиной понятий историографического источника и историографического факта. Он считал, что научная концепция есть основной и главный историографический факт, а ее изучение возможно на основе анализа историографических
источников . При этом, в общем согласившись с перечисленными М.В. Нечкиной историографическими источниками, А.М. Сахаров добавил к ним «мемуары как историков, так и других деятелей, в той или иной мере
соприкасающихся с вопросами истории и работниками исторической науки» .
В статье «История истории (Некоторые методологические вопросы истории исторической науки)» М.В. Нечкина подчеркивала необходимость историографического обзора любой исторической темы, наличия историографического раздела в любой монографии, так как это позволит соотнести собственную постановку проблемы с уже существующими в науке, избежать напрасных повторений, продвинуться вперед в понимании вопроса. Заметим, что еще в 1927 г. М.В. Нечкина указывала на обязательное наличие историографической части в исследованиях . Это было связано с формирующейся в те годы марксистской историографической схемой и разработкой системы историографической оценки исследований, когда становилось обязательным, с одной стороны, определение места научной проблемы, степени ее изученности в марксистских исследованиях, а с другой - определение вклада данной работы в изучение проблемы.
Рассмотрим принципы историографического анализа в концепции М. В. Нечкиной.
В своей первой монографии М.В. Нечкина обратила внимание на проблему методологии историографических исследований, она отметила неопределенность историографического подхода. На это она указала еще в 1919 г. в записях при работе над сочинением. «Занимаясь русской историографией в летний семестр, много думала о критериях, с которыми подходишь к сочинению по истории. Мною выяснена их огромная важность и отсутствие сознания этой важности у русских историографов - Милюкова, Кояловича, даже Соловьева. Каждый предъявляет свои требования к труду, что делает невозможной оценку результатов, полученных разными учеными. Это бы еще пол-беды, но оказывается, что и у отдельного ученого критерии не прибывают, а меняются» . Именно поэтому первая глава монографии посвящена описанию историографического подхода изучения трудов историков.
Автор изложила свою точку зрения в форме постановки вопросов и формулировки ответов на них. М.В. Нечкина отметила, что исторические исследования проще всего группируются по имени автора, особенности миросозерцания которого обусловливают многое в этих исследованиях, поэтому изложение биографии автора - это первостепенная задача историографа. Из этого вытекает следующая проблема: какая существует связь между жизнью историка и его научными трудами? По мнению М.В. Нечкиной, это вопрос психологии творчества. К сожалению, подробнее об этом она не пишет в последующем изложении. Далее необходимо определить позицию исследователя как теоретика истории, что подразумевает ответ на следующие вопросы: как определяет данный автор историю? Какова, по его мнению, цель ее изучения? Как смотрит он на причинную связь событий, на закономерность исторического процесса? Принадлежит ли он к определенной философскоисторической школе? После разрешения теоретических вопросов надо исследовать практическую сторону изучения истории, обратить внимание на то, как отразилась принятая ученым теория в практике исторического исследования.
Отметим одно важное положение начинающего ученого о том, что у многих историков теория и практика исторического исследования не совпадают, поэтому «...нельзя особенно поддаваться уверениям авторов... Сказать - они
многое скажут, но это еще не значит, что они проведут это в свои труды» . Это утверждение прослеживается на протяжении всего научного творчества М.В. Нечкиной, что отражается в ее характеристике работ Н.А. Рожкова и особенно В.О. Ключевского.
Изучение практики исторического исследования автора необходимо начинать с обзора всех его работ, написанных на данную тему, и выделения из них основных и второстепенных. На их основе следует приступить к разрешению вопроса: какие главные этапы выделяет исследователь в историческом процессе, какой периодизации он придерживается, какие новые научные вопросы поставлены им, и как они решены, нет ли новых ответов на старые проблемы, и каковы они, если они есть?
Далее необходимо рассмотреть методы исследователя и прежде всего его отношение к источникам: привлек ли он какие-нибудь новые источники, применяет ли он критику к источнику, нет ли в его отношении тенденциозности, не закрывает ли он глаза на исторические факты, противоречащие его теории. В завершение изучения историка надо обратить внимание на манеру автора излагать свои мысли, так как здесь можно заметить массу интересных деталей.
М.В. Нечкина отметила важность исследования судьбы исторической работы после ее издания. Сначала надо установить тот факт, совпадает ли год действительного окончания труда с годом его опубликования, потому что это позволит правильно оценить вклад данной работы в современную ей историческую науку, затем следует изучить степень распространенности труда, отношение к нему современников.
На этом заканчивается план исследования отдельных работ. Но задача занимающегося историографией доходит лишь до половины своего выполнения. Таким образом надо исследовать каждого историка и после этого выяснить общую картину развития исторической науки. В отчете о разработке темы «В.О. Ключевский и его место в развитии русской исторической мысли» М.В. Нечкина упомянула о своем замысле создания общего обзора русской историографии, начиная с летописей и заканчивая современным состоянием исторической науки, который выполнен не был.
М.В. Нечкина остановилась также на вопросе влияния и заимствования одного историка на другого. Она отметила, что: 1) постановка вопроса должна быть, прежде всего, психологической, так как каждый историк - живой человек, имеющий свои особенности психики; 2) вопрос о влиянии и заимствовании очень интересен и сложен, но при этом наука очень мало сделала для научных исследований в этой области. Сложен он еще и потому, что часто в человеческой психике вполне мирно уживаются два совершенно несовместимых логически положения и отражаются на всей научной деятельности. Автор определила метод исследования заимствований: «Это метод текстуального сопоставления. Суть его в следующем: если словесная форма, в которую авторы облекают свои мысли - одна и та же, и один автор был знаком другому, - например, жил раньше его и его произведения читались более поздним автором, - то очень много шансов за то, что мы имеем здесь несомненный факт влияния первого на последнего» . Историограф указала на возможность отрицательных влияний, когда более поздний исследователь может построить свою теорию на резком противопоставлении теории предшественника.
Исходя из своего определения историографии (о котором мы писали выше), М.В. Нечкина определила проблему - можно ли рассматривать историографию как отдельный, самостоятельный процесс? При этом отметила, что не решается ответить. Примечательно, что уже в следующем абзаце она сделала следующий вывод: «Влияние на историка общественных настроений важно, что, пожалуй, и лишает права говорить о процессе работы над русской
историей, как о процессе самостоятельном» .
В другой работе находим похожую мысль. «Тесная связь науки с жизнью не нуждается в доказательствах, еще менее нуждается в доказательствах теснейшая связь исторической жизни и изучения этой исторической жизни. Всегда и во все времена “история, которая пишется”, была подчинена сознательно или бессознательно “истории, которая делается”. Тематика русской историографии не раз перестраивалась под влиянием крупных исторических событий» . При этом заметим, что данные утверждения М.В. Нечкиной, с одной стороны, являются ее самостоятельными размышлениями, с другой - отражают общий уровень развития исторической науки 1920-х гг., когда история
рассматривалась как продолжение политики.
Дальнейшая разработка методологических проблем историографии находится в статье «История истории (Некоторые методологические вопросы истории исторической науки)». В ней, как и в первой работе, М.В. Нечкина описала, как надо изучать работу историка, а именно, надо определить проблематику труда, степень новизны предложенных научных решений, их обоснованность, аргументированность, круг привлеченных источников. Подчеркнула важность изучения личного архива ученого, так как в нем отражены особенности жизненного пути историка, взлеты и падения, история личных научных поисков, неудач и успехов. Далее автор обратила внимание на то, что для определения связи с эпохой историк науки должен изучать
множество фактов не историографического характера, а исторического. Важная задача историка исторической науки - это периодизация всего процесса научного развития.
В послесловии к сборнику «Методологические и теоретические проблемы истории исторической науки», как и в первой работе, М.В. Нечкина обратила внимание на то, что изучение труда историографом не заканчивается исследованием его печатного варианта, историограф должен знать, как труд историка функционировал далее, чему он служил. Правда, здесь она добавила, что историческая концепция всегда служит определенному классу, так как существует связь между исторической наукой и определенным этапом исторического развития. В этом утверждении проявился классовый подход, который был разработан в 1920-х гг. и стал впоследствии обязательным элементом историографического анализа в советской исторической науке.
В 1960 г. статьей М.В. Нечкиной «О периодизации истории советской исторической науки» открывалась дискуссия о периодизации истории советской исторической науки, в которой приняли участие более пятидесяти историков. В их числе Е.А. Луцкий, М.Е. Найденов, А.Л. Шапиро, С.М. Дубровский, Е.Н. Городецкий, Г.Д. Алексеева, С.О. Шмидт и др. В статье М.В. Нечкина остановилась на определении критериев и принципов периодизации. Она писала: «Критерии для выделения фактов, знаменующих переход от одного периода к другому, должны быть почерпнуты в собственном развитии науки, внутренне принадлежать ему. Принцип периодизации должен, очевидно, обладать известной разносторонностью, отражать главные стороны развития исторической науки. К ним необходимо отнести общую концепцию исторического процесса, связанную с ней исследовательскую проблематику, а
также новые приемы исследования и включения новых источников» . Этот вопрос стал центральным в дискуссии, наряду с проблемой определения внутренних этапов развития советской исторической науки. С. О. Шмидт указал на то, что данные критерии приемлемы только при делении больших периодов на более мелкие, «смена же больших периодов отражает изменения в общественной настройке» . М.Е. Найденов предложил иной принцип периодизации - «факты появления новых идейных противников советской историографии» . В своей итоговой статье М.В. Нечкина отметила, что этот критерий не состоятелен, так как даже сам автор не применяет его при выделении этапов развития советской историографии. В ходе дискуссии Р.Ш. Тагиров обратил внимание на необходимость учета еще одного критерия - новые плодотворные формы, коллективные исследовательские работы. В результате к четырем ранее представленным критериям М.В. Нечкина добавила пятый - «новые организационные формы науки (коллективные труды, работы научных симпозиумов и т. д.)» . Заметим, что в данной статье она также
разъяснила, что принцип и критерий периодизации есть одно и то же основание для периодизации. Позже А.М. Сахаров справедливо отметил важность и правильность положений М.В. Нечкиной о том, что критерий периодизации находится внутри самой науки, а не во внешних условиях, как считали в то
время некоторые историки.
В статье «О периодизации истории советской исторической науки» М.В. Нечкина затронула проблему преемственности в исторической науке, вопрос о предпосылках развития советской исторической науки. Она отметила, что советская наука возникла не на «пустом месте», а смогла опереться на значительные результаты предшествующей исторической работы. Для доказательства этого положения необходимо исследовать предшествующий этап развития науки. В работе она рассмотрела творчество Ленина, Плеханова, Федосеева. В другой статье М.В. Нечкина продолжила развивать данную тему. Она писала: «Советская историография непосредственно примыкает к истории исторической науки в дореволюционной России, составляя как бы ее продолжение» . Она отметила, что советская историография подготовлена, прежде всего, длительным развитием революционной идеологии. М.В. Нечкина выделила и положительное наследство дворянской и буржуазной исторической науки, которое заключалось в собранном фактическом материале, изданных источниках, ценных выводах, в поставленных проблемах. Исходя из этих утверждений и концепции М.В. Нечкиной относительно В.О. Ключевского, мы можем говорить о том, что и научное творчество буржуазного историка она относила к предпосылкам возникновения советской исторической науки.
Продолжением разработки теоретико-методологических вопросов историографии является послесловие (заключение) к сборнику «Методологические и теоретические проблемы истории исторической науки». М.В. Нечкина затронула проблему дезинтеграции исторической науки. Она отметила, что «процесс развития науки - процесс двуединый, в котором рука об руку идут как дезинтеграция, так и интеграция» . При этом показателем движения науки вперед служит интеграция, т. е. синтез знаний об изучаемом наукой предмете. Она рассмотрела также проблему ложности концепций. М.В. Нечкина считала, что «говоря о каком-то конкретном случае ошибки в исторической науке, нужно давать такому явлению оценку, исходя из ее
состояния» . На основании этого утверждения мы можем говорить, что, по мнению М.В. Нечкиной, задачей историографа является не оценка концепции, а определение состояния исторической науки, что исключает характеристику концепции как ложную. М.В. Нечкина подчеркивала, что каждая концепция имеет свою научную и общественно-политическую функцию, поэтому историческая концепция должна изучаться историографом в ее действии в историческом процессе, в связи с ее функцией в обществе.
Само собой разумеется, что историческая наука существует и развивается на основе научной деятельности особого разряда ученых – историков. Поэтому главным объектом внимания историографии является деятельность историка, который в процессе своей творческой деятельности вырабатывает историческое знание. Результаты этой деятельности, выраженные системой его интерпретаций прошлого и зафиксированные в научных произведениях – монографиях, диссертациях, статьях, отзывах, рецензиях и др. следует рассматривать как важнейшую, хотя не единственную, разновидность историографических источников . Именно этот комплекс научного наследия, раскрывающий систему концептуальных представлений и методологических оснований научных трудов историков, имел в виду В.О. Ключевский, когда в некрологе, посвященном С.М. Соловьеву, резюмировал: «В жизни ученого и писателя главные биографические факты – книги, важнейшие события – мысли». В современной историографии круг историографических источников включает и любую другую фиксированную информацию, позволяющую реконструировать процесс развития исторической науки. Это и комплекс источников личного происхождения (воспоминаний, переписки, дневников и др.), принадлежащих как перу историков, так и наблюдательных современников, и делопроизводственная документация, раскрывающая деятельность учреждений и сообществ историко-научного профиля, и периодическая печать, так или иначе свидетельствующая о различных сторонах деятельности историков, и источники визуального происхождения, и пр. Этот и подобный им источниковый комплекс дает возможность реконструировать не менее важные явления науки: процессы выработки научного знания, творческую лабораторию историков, коммуникативную сеть и модели научного и личностного общения, без чего трудно представить научную повседневность сообщества историков. Можно резюмировать, что любой исторический источник, несущий информацию о развитии исторической науки в историографической познавательной практике воспринимается и используется в качестве историографического источника.
Обсуждая тему, что изучает современная историография, нельзя не подчеркнуть новые акценты, которые расставляются при ответе на этот вопрос. Поскольку, как отмечалось, историографы долгое время сосредоточивали свое внимание на концептуальных версиях историков, что формировало сциентистский (от лат.:scientia – знание, наука) образ историографии, постольку такой подход ограничивал реализацию задач историографии как научной сферы, ориентированной на описание истории исторической науки в контексте не только научного, но и широкого культурного пространства. Выдвигаемые при этом требования глубокого аналитического погружения историографа в концептуальные построения историков, которые бы учитывали теоретико-мировоззренческие настроения историка, источниковедческое и методологическое обеспечение исследования, часто не сопрягались с их реализацией в исследовательской практике. Сохраняющаяся еще традиция сосредоточения внимания на вышеуказанном аспекте нередко порождает «библиографический» стиль историографических описаний, что нередко можно наблюдать в работах, написанных в жанрах проблемной историографии или историографического обзора. Это может рассматриваться как недостаток указанного подхода, что вызывает необходимость обновления теоретико-методологического инструментария историографической науки.
Стремление выработать иные методологические стратегии историографии с целью понять место историографии в науке, культуре, в жизни общества и человека постепенно развернуло внимание ученых к понятию «историческая память
». По мнению современных историков-историографов, отмеченный поворот в представлениях об объекте историографического исследования определен иным, чем прежде, пониманием «историчности». А.В. Антощенко и Т.Н. Жуковская, в русле современной познавательной парадигмы подчеркивают, что историчность следует воспринимать в качестве «антропологической универсалии, характеризующей память как атрибут человека». При таком подходе, опирающемся на идеи немецкого ученого Й. Рюзена, историческая память лежит в основе ориентаций человека, социальных групп и обществ в их жизненном пространстве: «История выступает как средство формирования ценностного отношения к прошлому путем придания ему смысла».
Историческая память является в свою очередь основой исторического сознания, которое формируется на основе жизненных практик, собственного исторического опыта поколенных культур, а также представлений о прошлом, транслируемых из области интеллектуальной культуры в общественную среду. Очевидно, что образы прошлого создаются не только усилиями профессиональной корпорации историков и/или, творчеством художников (писателей, композиторов, живописцев и др.), но и мироощущениями любого человека, склонного к историческим рефлексиям. Следовательно, историческая память и историческое сознание соединяют историческую науку с общим культурным процессом, определяя ее место в контексте культуры. Этим и объясняется повышенный интерес современной историографии к проблемам культурных коммуникаций, который задает новый угол зрения историографу. Его интересует функционирование как самого историко-научного сообщества, так и его связь с «внешним» – социокультурным миром. Интерпретируя исследования западных ученых (Я. Ассмана, Ф. Анкерсмита, П. Нора, Й. Рюзена М. Хальбвакса и др.) по проблеме соотношения истории и памяти, Ю.Ю. Хмелевская, отмечает, что в системе междисциплинарных исследований формируется интерес к феномену памяти как результату социальной идентификации. «…Постепенно стало складываться представление об истории как о проекте, нацеленном не столько на изучение и понимание прошлого, сколько на историзацию памяти – способ придания легитимности социальному опыту, включая опыт самих историков, показателем чего является нынешний интерес к профессиональным историческим сообществам и школам, историографической репрезентации именно как к культурному наследию».
Таким образом, можно заключить, что объект историографии представляет сложную и подвижную конфигурацию в связи с меняющимися представлениями о том, что изучает данная область знания. Очевидно, что в поле зрения остается историк, как носитель профессионального исторического знания, но он оказывается в плотном окружении профессионально-корпоративных и общих социокультурных традиций, оказывающих воздействие, как на творческий процесс выработки исторического знания, так и на формирование общественного сознания и коллективной памяти социума о прошлом. Поэтому, при широком подходе, объектом внимания историографа выступает и творческая деятельность представителей исторической науки, и социокультурные рефлексии в область историографии. Такое понимание объекта обеспечивает важнейшую коммуникацию науки и социальной среды, во имя которой наука и существует.
Если под объектом понимать то, что подвергается изучению, то предметом конкретного исследования или целой области знаний являются признаки, качества, характеристики изучаемого объекта. Ясно, что объект обладает совокупностью признаков и качеств, их обозначение порой требует использования пространных формулировок. А если учесть, что процесс познания постоянно раздвигает границы изучаемого явления, и ученый может открывать его новые качества, не попадавшие ранее в поле зрения науки, то можно заключить, что предмет любой научной области, в том числе историографии, не является вечной константой. Очертания его конфигурации и пределы границ имеют тенденцию к расширению, новому смысловому наполнению и изменению сущностных характеристик. Не случайно, в лексиконе историков и историографов все чаще используется понятие «предметное поле/пространство науки». С понятием «предмета» интересующей нас научной дисциплины тесно связано представление об историографическом факте . Однако этот сюжет требует специального разговора, который целесообразно разместить после завершения полной характеристики предмета историографии.
Представление о широких границах предметного поля историографии фиксирует не только многогранность и многомерность изучаемого, но и возможность исследования исторических (и историографических) феноменов и процессов с позиций междисциплинарного подхода.
Современный взгляд на предмет историографии обусловлен не только фактором его перманентной изменчивости, но и сложной природой всего комплекса социокультурных явлений, связанных с развитием исторического знания. Поскольку в центре внимания историографа оказывается человек – личность творца исторического знания – то далеко не последнюю роль в этом комплексе играют часто не предсказуемые поведенческие стратегии личности и социума. Субъективный фактор в истории науки все больше привлекает внимание ученых, так как индивидуальное творчество в мире науки, персональная судьба историка и его наследия, характер межличностных отношений позволяют развернуть взгляд историографа в глубины творческого процесса. В этой связи историк не может обойтись без арсенала методик наук о человеке – личностной психологии, культурной антропологии, персональной истории и других областей знаний и субдисциплин.
Предметное поле историографии находится в постоянном движении в сторону расширения, видоизменения его границ и очертаний, в силу меняющихся представлений о смысле и научном инструментарии данной научной области. Ситуация побуждает историографов к обновлению своего понимания предмета историографии.
Поиски определения предмета историографии в отечественной науке обозначились еще во второй половине XIX-начале XX века (В.О. Ключевский, М.О. Коялович, В.С. Иконников, П.Н. Милюков, А.С. Лаппо-Данилевский).
В советской историографии проблема интенсивно обсуждалась до 1970-80-х годов. Правда, исследование проблемы предметных границ и дисциплинарного смысла историографии велось в отрыве от методологического опыта зарубежной историографии.
Обратимся к некоторым итогам обсуждения проблемы, актуально звучавшей в советской науке второй половины XX века. Первые попытки определения предмета историографии связаны с разработкой крупного издательского проекта, инициированного сектором историографии при Институте истории АН. В 1955 г. сектор опубликовал первый том «Очерков истории исторической науки», вышедший под редакцией М.Н. Тихомирова. В предисловии содержалось пространно изложенное определение предмета историографии, базировавшееся на идейных основаниях марксистского подхода. В этом томе «Очерков» в предметном поле историографии очерчивалась «прогрессивная» историческая мысль в ее революционно-демократическом и марксистском выражении.
От идеи исторической мысли, как предмета науки, уже со второй половины XX в. стало формироваться представление о более сложных и обширных его очертаниях. Еще Н.Л. Рубинштейн (1941), потом Л.В. Черепнин (1957), затем М.В. Нечкина (1965) и А.М. Сахаров (1977) стали формировать образ историографии как истории исторической науки. Интересы историографов постепенно стали уходить от явно идеологизированной задачи, связанной с узким подходом к пониманию пространства «исторической мысли», как выражения исторических взглядов, идей и пр. так называемых «прогрессивных» деятелей. Внимание историографов стало сосредоточиваться на области профессионального исторического знания. При этом уже тогда сформировалось представление о сложном характере содержания предметного поля историографии и его изменчивости. Но среди всех элементов его составлявших – источниковая база, проблематика, мировоззренческие позиции, методология, институциональные основания науки – главным признавалась концепция историка. Отражая характерный сциентистский подход советской науки, известный в те годы историограф А.М. Сахаров подчеркивал: «Концепция… – ведущий фактор в истории науки, ибо именно в осмыслении исторических процессов и явлений, в раскрытии их закономерностей заключается задача научного познания истории». С позиций современной науки подобный подход сужает задачи историографии, поскольку ограничивает поле зрения историографа анализом уже полученного знания, лишает образ науки целостности, оставляет в тени или вовсе игнорирует (что было в практике историографических исследований) процесс выработки знания в сложном переплетении коммуникативных отношений. Совершенно ясно, к тому же, что появление концепции, при всей ее актуальности для историографии как некоего конечного (но не единственного) результата научного творчества, было бы невозможно без остальных элементов деятельности историка, также входящих в границы предмета историографии. Концептуальное выражение взглядов историка сохраняет и в современный период значение важного компонента историографического изучения, но оно встраивается в сложные процессы парадигмальных «поворотов», которые переживает историческое познание, методологически ориентированное в поисках новых границ и очертаний своего предмета к междисциплинарному синтезу.
Параллельно выше обозначенному пониманию предмета историографии во второй половине XX века в отечественной науке складывалась еще одна тенденция формирования целевых установок в представлениях о нем.
В серии исследований 1960-х гг., обсуждавших структуру учебного курса историографии, периодизацию истории исторической науки и другие проблемы, возникла мысль (в работах Л.В. Черепнина, А.Л.Шапиро, С.О. Шмидта и др.) о том, что историограф должен представлять свой предмет как историю исторических знаний . Тонкий нюанс отличия от предыдущего определения состоял в новаторском призыве расширить диапазон предметного пространства историографии в результате обращения к социокультурным практикам восприятия исторического знания. Особенно интересны идеи С.О. Шмидта, и сегодня звучащие актуально. Он считал, что в предмет историографии входит не только процесс создания исторических сочинений, но и история распространения и проникновения исторических знаний в социальную среду. «Уровень развития исторической науки определяется не только числом историков и исторических работ, но и числом читателей и слушателей, не только накоплением исторических знаний, но и интересом общества к их восприятию», – писал ученый. Такого рода подход не остался не замеченным. Появились даже попытки реализовать его в практике историографических или близких по жанру исследований, но широкого распространения и теоретического развития из-за своей новизны и догматизма марксистской науки, оторванной от опыта мировой научной практики, он не получил в свое время.
Отечественная наука того периода ограничилась пониманием предмета и общего содержания историографии как истории исторической науки. В современной историографии подобное ее понимание сохраняется, но предметное пространство наполняется новыми содержанием, смыслом, акцентами, а также иными пропорциями соотношения его основных элементов. Характеристике основных тенденций этого процесса посвящены следующие разделы.
| Наименование параметра | Значение |
| Тема статьи: | Историографический источник |
| Рубрика (тематическая категория) | История |
Историографический факт.
Исходным материалом для историографического исследования является историографический факт. Под историографическим фактом А.М. Сахаров понимал научное знание, добытое исследователем, в результате определенных научных операций. При этом предложенное определение вызывает возражение как несколько общее. Чаще других в литературе используется определение, данное в статье А.И. Зевелева и В.П. Наумова: ʼʼИсториографическим фактом является факт исторической науки, несущий информацию об исторических знаниях, используемых для выявления закономерностей развития истории исторической наукиʼʼ. Это определение выглядит достаточно емким и, в большей степени, отражает содержание предмета историографии. Историографический факт базируется на историческом факте, при этом важно учитывать, что исторический факт более широкое понятие, в то время как историографический факт составляет лишь часть этого общего понятия, ᴛ.ᴇ. понятие более узкое.
Чем же отличаются исторический и историографический факты? Исторический факт существует объективно, независимо от того, познан он или не познан. Историографический же факт субъективен, является продуктом творчества субъекта͵ ᴛ.ᴇ. историка. Существо историографического факта в его истолковании, интерпретации. Важно понять, что факты остаются, даже если имеющиеся о них представления оказываются ложными. Понят факт или нет, верно он объяснен или его интерпретация ошибочна - все это не меняет положение дела. Сам факт объективно существует вне сознания историографа, независимо от его интерпретации, исследовательских подходов и оценок.
Не менее важно освоить и такое понятие как историографический источник. К этому вопросу обращались многие историки. В случае если попытаться сблизить их позиции, то можно остановиться на определении, что историографическим источником следует признать всякий источник, содержащий данные по истории исторической науки. Правда, такое несколько упрощенное определение вызывает серьезные возражения. Так, Е.Н. Городецкий считает, что ʼʼопределение историографического источника нуждается в большей масштабностиʼʼ, оно должно включать ʼʼ… материалы, которые важны и необходимы для понимания процесса развития исторической наукиʼʼ. В этом замечании речь, в конечном счете, идет об информации о процессах, протекающих в исторической науке.
Историографический факт по своей функциональной нагрузке шире, чем историографический источник. Не каждый историографический факт ʼʼматериализуетсяʼʼ в источник, доступный для широкого изучения (к примеру, материалы лаборатории историка, рукописи книг и диссертаций, неизданные стенограммы дискуссий и научных конференций).
Историографические источники принято классифицировать по видам, происхождению и авторству. Одним из самых многочисленных историографических источников считаются труды историков. В тоже время, труды являются и главными историографическими фактами.
Историография занимается изучением не только работ, но и творческого пути историка, его лаборатории. По этой причине наряду с научными трудами в поле внимания историографов попадают подготовительные материалы, черновики неопубликованных рукописей, дневники, мемуары, автобиографии, анкеты, письма и многое другое. Известно, что при работе с источниками личного происхождения требуется высокий уровень критического анализа. Не следует забывать, что в подобного рода источниках, зачастую встречается необъективное отношение историков к представителям других школ и направлений. В связи с этим весьма важно узнать побудительные мотивы оценок, вскрыть элементы субъективизма и тенденциозности.
К историографическим источникам относятся диссертационные работы, тексты лекций, учебные программы, методические указания по курсам историографии. Οʜᴎ позволяют исследовать деятельность научных центров, процесс становления историографии как научной дисциплины, подготовку специалистов этой сферы исторического знания. Для историографии имеют значение материалы конференций, симпозиумов и других научных сообщений по проблемам развития исторической науки. Конечно, предложенная вам классификация включает лишь наиболее значимые группы историографических источников.
Историографический источник - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Историографический источник" 2017, 2018.
